В один из дней декабря в группу нашей газеты «ВКонтакте» пришло сообщение: «Здравствуйте, уважаемые сотрудники газеты "Кокшеньга". Меня зовут Лариса Николаевна Зеленева, я живу и работаю в Грязовецком районе, в Анохинской библиотеке. Уже более 50 лет в наших краях живёт бывшая жительница вашего района Кузнецова до замужества Булатова Дина Яковлевна. Она работала учителем в школе, перед пенсией воспитателем в детском саду, часто ходит и в нашу библиотеку, приносит нам для прочтения свои воспоминания, размышления, стихи и прозу. И вот в конце октября она подарила мне тетрадь на 40 страницах с записями в каждой строчке о своей родной деревне Чисть, которой больше нет на карте нашей области. Дина Яковлевна подробно описывает жизнь и труд деревни с 40-х годов (я была просто поражена такой памяти, тут же позвонила ей и поблагодарила за такие записи), праздники которые проводились, речку Шебеньгу и Борисовский лес, много пишет о молодёжи, о Стародворской школе и своей семье Булатовых. Но особенно тронули меня до слёз её воспоминания о маме Булатовой Ульяне Яковлевне и о детстве, сестрах. Если вас заинтересуют эти записи, я с радостью вот такими сообщениями могу ими поделиться. Спасибо».

          Конечно, же нас заинтересовала история деревни Чисть из Шебеньги. Лариса Николаевна стала присылать нам главы из этой тетради. А недавно такую же тетрадь принесла в редакцию сестра Дины Яковлевны – Тамара Яковлевна Гостева, которая проживает в нашем селе. Сегодня мы начинаем публиковать историю деревни Чисть и семьи Булатовых.  

          Автобиография Д.Я. Кузнецовой (Булатовой):

          «Родилась я в 1938 году, 14 мая, в деревне Раменье Тарногского района Вологодской области на родине папы. Родители Яков Семёнович и Ульяна Яковлевна. Вскоре семья переехала на родину мамы, в деревню Чисть Тарногского района. Разумеется, Раменья я не помню, хотя раза два приходилось бывать в этой деревне. Своей родиной считаю деревню Чисть, где провела детство. В 1945 году я пошла в 1-й класс Стародворской начальной школы, в 1949 году переведена в 5-й класс Шебеньгской семилетней школы на Погосте. В 1952 году закончила 7 классов этой школы. В этом же году поступила в Тотемское педагогическое училище. Училась четыре года. В 1956 году закончила учёбу по специальности - учитель начальных классов. Так как не было мест по специальности, то по комсомольской путёвке с группой девочек мы уехали на строительство Череповецкого металлургического комбината. Проработали на стройке лето разнорабочими. Осень стали приходить вызовы на работу по специальности. Мне в сентябре пришёл вызов из Грязовецкого района учителем в Паршинскую школу, но пока я добиралась до роно, учительницу уже нашли, и мне предложили поработать в районной библиотеке села Сидорово. Проработала два месяца и была направлена в Вохтожскую среднюю школу. Работала пионервожатой год, и меня направили учителем начальных классов в деревню Боброво. В эти годы встретила Вячеслава Михайловича Кузнецова, в 1959 году вышла замуж. Мы переехали в село Сидорово. Здесь я прожила почти 30 лет, работала учителем начальных классов. В 1960 году родилась дочь Рита, в 1962 г. - сын Коля, в 1969 г. - сын Женя. В 1988 году мы переехали в деревню Анохино Грязовецкого района во вновь построенную «Новую деревню». Здесь я работала воспитателем в детском саду. В 1993 году вышла на пенсию по старости. Дети все выучились, завели семьи, разъехались. В 2006 году умер муж. А Я ЖИВУ.

Дина Яковлевна КУЗНЕЦОВА (БУЛАТОВА).

          НАША ДЕРЕВНЯ

          40-е - 50-е годы 20 века… Наша деревня Чисть Шебеньгского сельсовета Тарногского района Вологодской области. Стоит она на высоком угоре, внизу течёт речка Шебеньга. В деревне 16 домов. Дома деревянные, одни получше, другие поменьше, похуже. Самые лучшие дома у Власовых, Диевых, Поповых. В деревне было несколько бань. Не имеющие бань мылись у родных или соседей. Около некоторых домов были вырыты колодцы, но для питья воду брали с реки, носили ведрами на коромысле. У каждого дома был палисадник, земельный участок для огорода и сада, хлев для скота (держали коров, овец, кур, реже коз, поросят). Около деревни была колхозная конюшня, телятник, гумно, рига, склады для зерна. Деревню окружали поля, на которых выращивали рожь, пшеницу, овёс, ячмень, горох, клевер, лён, картофель. По берегам речек были луга, используемые для сенокоса. Наша деревня входила в состав колхоза «Красное Знамя» вместе с крупной деревней Ярыгино, что находилась на противоположном берегу Шебеньги, тоже на угоре. Все дома в нашей деревне построены в две линии, между ними была улица - дорога, которая шла с юга на север. Номеров на домах не было, а были знаки: кто что должен принести в случае пожара (ведро, лестница, багор, лопата и т.д.). В середине деревни стоял столб, к которому привязан лемех для срочного созыва жителей деревни. Пожара в деревне не случилось к счастью.

          В первом доме, начиная с севера жила Евдокия Гамилова. Дом у них старый, с нежилым передом и зимовкой, в которой и жила семья. Впоследствии у Евдокии появился сын Гриша. Позднее семья переехала на Ярыгино, потом на Погост. Второй дом - Диевых. Это был высокий, крашеный дом с передом и зимовкой. Летом семья жила в переду, зимой - в зимовке. Семья большая. Хозяин Андрей Яковлевич (инвалид, после войны не было одной ноги) работал на Погосте председателем сельсовета. Жена Любава была колхозницей, в семье росло семь дочек. С ними жила бабушка - мать хозяина дома. Дальше - наш дом. Сначала мы жили в маленькой низкой зимовке: бабушка, мама, папа (потом он ушёл на войну) и нас трое девчонок (Дина, Маня, Галя). После войны папа вернулся домой. Случай помог ему: он выиграл на облигацию 25 тысяч рублей, построил дом, в котором мы и стали жить. После войны в семье ещё появились дети. Два первых мальчика умерли в детстве от тяжёлой болезни. Стали подрастать Вася и Тамара. Теперь родителей нет в живых. Уже нет в живых сестры Марии, брата Василия (от ред. – Василий Яковлевич проживал в Вологде, но поддерживал связь с земляками и нашей газетой, умер несколько лет назад).

          Нашей соседкой была Ульяна Власова, она жила с дедом Парменом и сыном Игорем - нашим ровесником. Ещё была дочь Лида, она была старше нас и скоро не стала жить дома. Затем шёл небольшой домик, в котором жили старики Василий Сусло и его хозяйка, позднее Тиновна и Тинёнок. В следующем высоком доме жили Дмитрий Попов и его жена Марья (мамина божатка, т.е. крестная). В семье росло два сына. Старший Евгений жил не дома, приезжал на побывку. Младший Семён - деревенский парень, никуда не уезжал, чуть старше нас, к нему мы относились уважительно. Теперь он и его семья живёт в Тарноге. В последнем невысоком доме на нашем ряду жила Ефалья, работавшая конюхом. В приживалках у неё жила Мария Оглуздина. В крайнем домике на нижнем ряду жила старушка Марфа Попова. Затем к ней приехала из д. Сивеж сноха Ольга с детьми Петей и Шурой. Дальше жили Диевы: Александр и Павла с детьми. Александр - брат Андрея Яковлевича. Дети у них: Яша, Зина, Толя, Нина. Рядом с дорогой, что вела в поле и на Ярыгино, стоял дом Силинских - наших родственников. В доме жили хозяйка Парасковья и дети Валентина и Толя. Хозяйка умерла рано, дети уехали. Власовы Никаш и Никашиха были уже старыми, жили в следующем доме. Дочь Августа жила в Тарноге, часто навещала родителей, позднее у деда с бабкой жил её сын Алик. Старший сын их Зиновий женился, уехал с семьёй в д. Пожарище, работал в сельсовете. Затем шёл невысокий дом Таисьи и Саввы Власовых. Дети: Римма, Генрих, Тамара - наша компания. Дальше шёл дом Серафимы, сестры нашей мамы. Сначала они жили в низкой пристройке к дому Власовых, потом смогли построить новый дом. Хозяина дома - Константина убило на войне. Серафима одна вырастила детей: Валентину, Лену, Петра. Все выучились, разъехались, многих уж нет в живых. В середине деревни стоял дом стариков Власовых: Ивана Кузьмовича и Парасковьи. Дом высокий, красивый, в доме всегда чисто, красиво, ухожено. Дети жили не дома. Дальше был высокий дом стариков Власовых: Александра и Парасковьи. Александр был бригадиром. Сын их Андрей женился на девушке Шуре из Старого Двора. Шура была красивой, работящей, заботливой. Но Андрей вскоре ушёл из жизни. Шура одна вырастила троих детей, до смерти ухаживала за стариками. В крайнем доме жила Евгенья Диева с дочкой Зиной и сестрой Анной. Потом они переехали в другую деревню.

          Наша Чисть была хотя и маленькая деревушка, но весёлая, дружная и многолюдная. В ней жили трудолюбивые, деловые люди, и мы дети с 1 класса работали на лугах и полях. Вся работа шла вручную. Уже позднее стали появляться косилки, жнейки, трактора, молотилки, сеялки, комбайны. Мы, закончив школу, поступали в училища, техникумы. По их окончании нас направляли работать не домой, а туда, где требовались нужные специалисты. И это была главная ошибка того времени. Оставались мы по месту работы, находили свою судьбу и не возвращались на родину. Так деревня и погибла. В 1986 году у нас умерла мама, в 1988 году умер папа. Доживали они у младшей дочки Тамары. В Тарноге под высокими соснами они оба и похоронены. Папа, мама, Серафима стали последними жителями деревни Чисть. Теперь там лес и обломки наших домов, всё, что осталось от некогда деревни. Печально, очень обидно! Поплачешь-поплачешь, а уже ничего не исправишь и не изменишь!

          Сначала наша деревня входила в колхоз «Красное знамя». После укрупнения стал колхоз «Восход» с центром в д. Старый Двор. Там была колхозная контора, магазин, клуб, начальная школа. С 5 класса учились в Шебеньгской семилетней школе, заканчивая 7 классов. Ходили пешком и в школу, и в клуб, и в райцентр за 10 км. Ходили туда на праздники, на пионерские сборы и костры. Кругом деревни раскинулись поля. Все они огорожены, обрабатывались, осенью собирали урожай. Жизнь шла. И была вера в лучшее будущее.

          ЖИЗНЬ И ТРУД

          Основное в жизни деревни – труд. Без труда деревня не сможет существовать.

          В ту пору (годы войны, послевоенное время) была наша деревня колхозная, трудились в основном для колхоза. Деревня маленькая, мужчин было мало, а что и были, в сельском хозяйстве не все работали. Работоспособных женщин было 12 человек: Любава, Дуня, мама Ульяна, Серафима, соседка Ульяна, Таисья, Марья, Ефалья, Павла, Шура, Евгенья, Анна. На них лежал и колхозный труд и домашний, ведь у всех почти были дети, скотина, огород.

          Одевались бабы в ситцевые и сатиновые сарафаны с исподкой (это длинная рубаха под сарафаном с длинными рукавами), что удобно для работы на поле, с белой хлопчатобумажной верхней частью, а низ был портяной, домотканый, шили их на швейной машинке «Зингер» или вручную. Обувь – сапоги резиновые летом, валенки – зимой. В деревне были свои мастера по изготовлению обуви, валенки катали из овечьей шерсти, прямо в доме поставив специальные приспособления. Ходили бабы в платках. Зимой надевали фуфайки, рукавицы-шубницы или варежки, связанные из шерстяных ниток. Вся одежда изготовлялась в основном в домашних условиях. К праздникам хранилось что-то более нарядное.

          Мы, дети, одевались также просто: у девчонок ситцевое платьишко, у мальчишек портяные штаны и ситцевая рубашка. Ходили большей частью босиком. Зимой надевали валенки и шубейку, сшитую из овчин.

          Питались просто: хлеб домашний, молоко, лук, картошка, яйца (когда были). В печке варился суп мясной или грибной, каша.

          Нас, ребятишек, было около 20, разных возрастов. Многосемейными были дома Диевых тех и других, наш дом, Власовых Таисьи и Серафимы. Малышей нянчили бабушки. В некоторых семьях дети уже выросли, учились или жили в Тарноге.

          Основной труд в деревне начинался с приходом весны. Зимой ухаживали за скотиной, прибирали собранный с осени урожай, готовили дрова для печей, ведь основа жизни в доме – это тёплая печка. Бабы сами ездили в лес по дрова на лошади, запряжённой в дровни. Нарубят топором не очень толстых деревьев, что под силу, нагрузят, привезут к дому. Около дома дрова надо распилить и расколоть. Помню у нас на улице стоял станок для распиловки дров. Мы с сестрой Маней положим деревину на станок, вдвоём пилим пилой туда-сюда, туда-сюда. Медленно идёт работа, но всё же идёт. А вот колоть дрова что-то не приходилось. Видно сама мама дрова колола, когда не было папы.

          А как только земля освобождалась от снега, начиналась весенняя страда, весенний сев. Чтобы посеять хлеб, надо сначала подготовить поле: сначала его вспахать плугом, потом прокультивировать, удобрить поле навозом для улучшения урожая, проборонить. Навоз вывозили не только из колхозных дворов, но и из всех личных подворий. Возили навоз на лошадях, запряжённых в телеги. Возили ребята и девчонки. И мне приходилось. Бабы накидают вилами навоза целую телегу, а ты ведёшь за повод лошадку с телегой на поле, там специальным крюком сгребёшь навоз в небольшие кучки. У меня была лошадь Ветка, спокойная, белой масти с пятнами. Мама запряжёт лошадь в телегу (я ещё не могла), и я управляю Веткой. И вот однажды я веду Ветку за повод, с навозом уже в поле под деревней, а там были выкопаны ямы, чтобы взять хозяйкам глину для обмазки печей. И вдруг одно колесо телеги возьми и попади в такую яму. Телега опрокинулась, лошадь упала на бок, лежит кверху ногами, я ору – не знаю, что и делать. Ладно что недалеко были бабы – раскидывали навоз по полю. Скорей подбежала Серафима, распрягла лошадь, она и встала, телегу подняли, снова запрягли Ветку в телегу, и мы с ней опять продолжили свою работу. Завозим навозом целое поле, кучки раскидаем вилами по всей площади. Затем поле вспахивается. Сначала бабы пахали на лошадях с плугом. Говорят, что и на коровах в войну пахали, но я этого не видела. Потом стали появляться трактора для вспашки поля и других работ. Вспаханное поле надо прокультивировать, заборонить, чтобы подравнять пахоту. Боронили на лошади с бороной. Мне и этим приходилось заниматься. Затем сеяли зерно в почву. Ходила мама или соседка по полю с ведром или с лукошком, заполненным зерном, раскидывая равномерно зёрна по всей площади. Потом снова боронили, чтоб зерно оказалось в почве, и ждали всходов. Иногда вместе с хлебными появлялись сорняки. Тогда бригадир собирал бригаду из нас девчонок, давал руководительницу Марфу и посылал нас на поле убирать сорняки. Мы выполняли.

          Позднее для сева зерна появились сеялки. Трактор везёт сеялку с ящиками зерна. По специальным трубочкам-шлангам зерно сыплется в почву, колечко сзади заделывает зёрнышко в землю на глубину 5-10 см. Приходилось мне работать на сеялке, быть её командиром. Рассеешь весь ящик, снова засыплешь в него зерно и продолжаешь работать. Работаешь легко, с приподнятым настроением, ведь выполняешь нужное и полезное дело – сеешь хлеб.

          Осенью начиналась уборка урожая. Бабы жали серпом (позднее серп заменила жнейка) рожь, овёс, пшеницу, ячмень. Срезанные стебли с колосьями связывали в снопы, ставили в суслоны. Потом снопы возили на гумно, сушили на риге, молотили цепами на гумне, чтобы вымолотить зёрна (позднее ручные молотила заменила машина молотилка). Потом зерно чистили, веяли, сортировали, были специальные машины – сортировки. Очень длительный процесс подготовки зерна. Готовое зерно сдавали государству, какую-то часть оставляли на семена для будущего года, часть шла на склад в колхоз, давали зерно и колхозникам на заработанные трудодни. Помню даже, льняное масло на трудодни давали. Оно такое вкусное! Нальёшь его на чайное блюдечко, хлебом макаешь в него и наслаждаешься необыкновенным вкусом.

          Зерно возили на мельницу для изготовления муки, чтобы потом испечь хлеб. У нас на реке была не одна мельница, где получали муку. Я смутно помню, как мы с мамой были на мельнице, что была около моста. Так всё необычно, интересно. Большая вода на реке, видно сделана запруда. Вода течёт и своей силой вертит большущее колесо, белый пыльный мельник насыпает зерно в определённое место, потом она поступает в огромные жернова и по лоточку вытекает белая мука. Удивительно! А вода с шумом падает вниз. Но видно рано мельниц на реке не стало. Мы, ребята, видели только их остатки, но бывали там, всё изучали, исследовали.

          Выращивали у нас и картошку и для колхоза, и для дома. Лошадь с плугом пашет землю, сделана борозда, а мы ребята из корзины или ведра берём картошку с ростком и кладём в борозду на расстоянии 20-30 см друг от друга, пахарь снова едет и засыпает плугом картошку. Так и сажали весь огород или поле. Осенью наступала пора копки картофеля. Копали лопатой, собирали клубни, складывали в мешки, относили или отвозили в погреб на длительное хранение, чтоб хватило картошки до весны.

          Многотрудным для выращивания был лён. Его теребили вручную в августе, вязали в снопы, обмолачивали семена (то вручную, то на льномолотилке), потом лён тонким слоем расстилали на лугу под августовские росы, он вылежится, затем собирали тресту, ставили в конуса, опять вязали в снопы, потом возили на льнозавод для переработки тресты на пряжу, на льняную ткань.

          А летом шёл длительный, трудный, но всеми любимый сенокос. Сначала косили траву в Берёзовке. Ранним утром, пока роса на траве, наши бабы своими ручными косами скосят луг. На следующий день всем миром сушим сено, сметаем стог, скирду или зарод. Затем переходим на другой луг в Дербы, и всё повторяется. И так сенокос продолжается, пока все луга освободятся от травы. Всё делали вручную, бабы с утра косят, а ребятня со старухами ворошат сено, чтоб скорей сохло, с обеда все вместе ставили стога или копны. Ещё ездили на дополнительную заготовку сена в Истопную за д. Ярыгино.

          Летом также заготовляли силос для скота. Тут часто обе бригады вместе работали. Скосят траву, где только можно, а ребята на телегах свозят траву в глубокую траншею (нас девчонок брали только, как зрителей). Эту траву сильно утрамбуют, сверху укроют – к зиме получался силос, хороший, сочный корм для коров.

          Ещё летом надо было убрать клевера, такие огромные клеверные поля. Сначала клевер косили косилкой, сушили и сгребали. Тогда уже применялись конные грабли. На них садили мальчишек, а нам обидно было. Зато сидящий на железном сидении, наверное, чувствовал себя царём.

          Позднее для уборки урожая появились комбайны – степные корабли. Мы с восхищением смотрели на комбайн и на комбайнёра. Иногда нам удавалось и покататься на комбайне, чем мы были очень довольны и горды.

          Золотым дождём, золотой рекой сыплется выращенное на поле зерно в бункер комбайна, а потом и в закрома. Приятное, волшебное впечатление! И очень жаль, что теперь заброшены деревни, поля, и не нужен стал сельский труд. А ведь деревня для страны, как фундамент для дома. Нет фундамента – не построишь дом. Также, если нет крепкой деревни и сельского хозяйства, не будет и страны. И ведь какая радость, какое воодушевление, если ты сам весной что-то посеял на грядке, а осенью получил результат. Не забывайте дружить с землёй!

            НАШИ ПРАЗДНИКИ

          Бывали в нашей деревне и праздники. Вот Новый год. В ту пору у нас в деревне он не был праздничным днём. В основном, это был школьный детский праздник с ёлкой. Помнится один из новогодних праздников в Шебеньгской семилетней школе, 5-6 классы. Большая, светлая классная комната, посередине зелёная и пушистая ёлка, украшенная игрушками. Ребят очень много. Водили хороводы у ёлки, читали стихи, пели песни о ёлке, о Новом годе. Пришёл Дед Мороз в красной шапке, в рукавицах, в красном халате, с палкой и белой ватной длинной бородой. Было шумно и весело. А самое интересное и необычное случилось в конце. Ёлка уже закончилась, все стали уходить, в т.ч. и Дед Мороз. Видно был курящим этот Дед Мороз, он зажёг спичку, стал прикуривать, и загорелась ватная борода. Это было самое яркое впечатление от этой ёлки. К счастью, народу было много - быстро затушили, никто не пострадал. А дома к Новому году мы с девчонками добывали из лесу маленькую ёлочку, ставили её на скамейку около печки, украшали бумажными самодельными игрушками (колечки, цепочки, снежинки, бумажные гармошки и лодочки). В магазине тогда не продавали новогодних игрушек, да и денег лишних в семье не было. В новогодний день мы устраивали свой праздник около ёлочки: пели песенки, читали стихи, танцевали в кругу своих подружек.

          Следом в деревне шёл другой праздник - Рождество. К нему хозяйки готовились: пекли пироги, варили пиво (пиво наливали в медный сосуд, который назывался братыня), пивом угощали в праздничный день всех приходящих в дом, варили студень или холодец, пекли калачи и рыбники. Ходили к родным и соседям в гости. Молодёжь и подростки собирались в одном из домов, играли в игру «Бакун». С Рождества до Крещения проходили святки. Мы ещё были невелики, гаданием не занимались, колядовать не ходили, хулиганить - не хулиганили. Зато по вечерам одевались наряжёнками и ходили по домам. Шубу вывернем, лицо накрасим углём или сажей, а кто-то наденет мамину красивую одежду - и станет принцессой. Пели песни, частушки, делали небольшие представления. Например: «Мы – матрёшеньки» или «Эх - ма, тру-ля-ля». Ну а днями, вечерами до потёмок любимое занятие зимой было - катание с горки. Горка у нас крутая-прекрутая, летишь вниз - дух захватывает. Катались и на деревянных санках, и на самодельных салазках, даже на дровнях. Дровни большие, на них вся ватага усядется, и едем вниз, почти до самой реки. Зато обратно в гору дровни тащить тяжело, но все вместе справлялись. Весело было! Потом стали появляться лыжи. Мне папа сделал самодельные деревянные длинные лыжи. Они велики были для меня, но я всё равно пыталась кататься. Зато парнишки выберут самый крутой косогор, да ещё трамплин сделают и катаются. А мы лишь с завистью смотрим на них. У нас всё было точно, как в стихотворении «Вот моя деревня».

          Весёлая это была зимняя пора - святки, катание с горки вплоть до Масленицы. Весной радостным праздником была Пасха. К празднику после долгой зимы мыли в доме не только полы, но и потолок, окна, белили печь белой глиной. Эту белую глину копали, как полезное ископаемое. Под деревней Старый Двор было такое месторождение - туда и ходили за белой глиной со всей округи. И я ходила. Мама пошлёт, я схожу и принесу немного. Церкви у нас не было, поэтому никуда не ходили. Зато обязательно в каждом доме были приготовлены красные яйца, крашеные луковой шелухой, пироги и другая праздничная еда. Мама к празднику нам с сестрами справляла по новому платью. И мы нарядные, в новых ситцевых одинаковых платьях с крашеными яйцами шли к соседям Диевым или они к нам, потом шли к Власовым. К этому времени на улице уже появлялись проталины. И мы выбирали место посуше, собирались все вместе, с нами и старшие девки и целый день прыгали на досках по двое. Поперёк бревна положим длинную крепкую доску, встанем по одной девчонке на каждый конец и подпрыгиваем по очереди, взлетая вверх и опускаясь вниз. Так без устали и прыгали целый день. Ещё чертили на земле квадраты, прыгали в них, куда попало брошенное тобой стёклышко. Весёлый, радостный это был день. Но, пожалуй, самым светлым, самым широким был летний праздник Троица. Пели в деревне частушку: «Скоро будет Троица, земля цветам покроется. Я увижу золотце, сердечко успокоится». Не только в доме, но и улицу до отводка я чисто подметала к празднику. Посреди деревни, напротив нашего дома мужики ставили из жердей и верёвок высоченную маховую качулю. Жерди, самые длинные и крепкие, - ребятишки собирали по всем огородам. Качель высокая, верёвочная. Качали взрослые ребята кольями. Интересно, страшно, но заманчиво взлететь на качуле чуть не до самого неба! Гостей на праздник собиралось много, из Тарноги приходили и из других деревень. Гармошки, веселье, качель, песни… И в другие деревни мы ходили в Троичную неделю, везде был праздник, везде были качели. Весёлый, шумный, многолюдный был праздник - Троица. Но без пьянки.

          Осенью был общедеревенский праздник «День урожая», у нас назывался «Дожинки». Мужики варили пиво в больших чанах прямо на улице. Хозяйки пекли всякую вкуснятину из муки: пироги, калачи, витушки, мучники, сиченики, баранки, пресновики, драчёны и др. Собирались все на праздник в одном доме. Стол ломился от вкусностей. Играла гармошка, пели песни, частушки, плясали. Помню песни «Хазбулат удалой», «Шумел камыш», «Златые горы». Эти песни до сих пор в памяти народа. Весело, шумно было на празднике, но наступало утро, и все шли на работу. О жизни, о празднике в деревне стихами написал уроженец деревни Горка, что расположена рядом с деревней Старый Двор, мой одноклассник Пешков Андрей Михайлович:

Исчезнувшей деревне

А в мои молодые года
На праздники, помню, бывало:
Собиралися гости сюда,
Вся округа в деревне гуляла.

Был жаден народ до труда,
А в праздники песни звенели,
Работать умели всегда
И праздновать тоже умели.

Куда же всё делось? Куда?
Кто так посмеялся жестоко?
Гудят на ветру провода,
А речку застлала осока.

Поредели в деревне дома,
Незаметно былого веселья,
Здесь не строят давно терема,
Не справляют давно новоселья.

Нет в деревне красавиц - невест,
Молодёжь в города «упылила»,
И не слышатся песни окрест,
Не растянет гармонь заводила.

(Продолжение следует).

Подготовила Надежда ЖДАНОВА.