Великая Отечественная война 1941 – 1945 годов  занимает особое место в истории и по времени, и по охвату территории, и по количеству героических поступков, совершённых советскими людьми. Герои этой войны – фронтовики, погибшие, умершие от ран и чудом оставшиеся в живых. Герои этой войны – труженики тыла, без которых невозможна была бы победа. Герои этой войны – партизаны и участники движения сопротивления, не щадившие своих жизней за свободу Отчизны. Страдали от этой войны все: и взрослые, а особенно дети.

         В тот далекий летний день 22 июня 1941 года люди занимались обычными для себя делами. Девчонки  и мальчишки играли в свои привычные игры. И никто не подозревал, что и приятные хлопоты, и задорные игры, и многие жизни перечеркнет одно страшное слово – война. Дети городов военной поры часто попадали в объёктивы фотоаппаратов, кинокамер, и мы имеем представление об их жизни и труде. Многие из них выпустили мемуары, оставили воспоминания. А в обычной русской деревне не только не было кинокамер и фотоаппаратов, но грамотных людей было не так уж и много. Свидетельствовать о том времени могут только живые участники событий.

          Сколько сейчас  осталось в живых детей войны? Как жили дети сельской глубинки? Как они переживали то трудное время? Чем занимались? Как питались? По данным администрации  Верховского поселения на 1 января 2018 года на территории поселения проживает 54 человека, имеющие статус «дети войны». В своей работе мы попытались обобщить материал об условиях жизни, учёбы, питании и работы детей тех лет.  В отрывках воспоминаний мы постарались сохранить лексикон наших респондентов.

 «Пятилетняя нянька» и вица за воронцом

           Взрослое трудоспособное население трудилось на полях, лугах, фермах от темна до темна. Где были в это время дети? Большинство детей  школьного возраста обучались в школе. А те, кому нечего было надеть на себя, находились дома, часто в няньках для младших братье в и сестёр. Известны случаи, когда только рождённых детей оставляли  в зыбках с 5-6 летними «няньками». Иногда детей запирали в доме, а иногда нет. Чтоб маленький ребёнок не плакал, ему нажуют в тряпочку мёд с толокном и подадут в рот. А так как одежды не было, малыши чаще всего все зимы проводили дома на печи или  на полатях, где они спали. Одеял не было, укрывались тулупами. Летом спали часто в сарае на сене. Даже в трудное время дети оставались детьми, баловались, иногда не слушали родителей. Поэтому в целях воспитания  почти в каждом доме за воронец втыкали берёзовую вицу. Иногда эта вица использовалась по назначению, а иногда выполняла роль простого устрашения.

Школьные сумки-«лакомики»

        Питание и одежда детей,  были скудными.  Портяная одежда, из обуви в основном лапти с онучами. Весной и осенью такая обувь намокала, и её сушили прямо в классе, на подставках для ног у парт. Ученики ходили по школе босиком, пока сохла их обувь. Некрасова Вера Константиновна вспоминала, что очень часто весной по проталинкам дети  скакали босиком, ноги  растрескаются, мать вымоет в горячей воде и помажет сметаной. Было очень больно, но, утешая, мать говорила, что это ворона дала сапожки «со скрыпом». Самым нуждающимся через кооперацию  выдавали кожаную обувь. В школе и дома писали чернилами, сделанными из сажи.

        Те, кто ходил в школу, из дома брали, если была возможность, по краюшке хлеба. Портяные сумки, в которых носили учебники, дети называли «лакомиками» ». Нетрудно догадаться  почему: там часто лежало лакомство – краюшка хлеба. Но не все ученики имели возможность эту краюшку положить в сумку. В 1940-41 учебном году 14 учеников из самых бедных семей получали хлеб через школьный ларёк.  Часто весной, пока ученики были в школе,  река разливалась и сносила временные переправы. И тогда после уроков на одной стороне реки собирались ученики, а на другой – родители. Родители перекидывали хлеб на другой берег, заботясь о том, чтобы их ребёнок не лег спать голодным. А школьникам ничего не оставалось, как просится на ночлег в дома в ближайших к школе деревнях.  Когда учились в школе, тетрадей не было, писали на газетах и на грифельной доске. Многим нашим респондентам запомнилось, как  на Новый год все дети получили по замечательному подарку - кусочек черного хлеба, а сверху ложечка меда. Очень многие дети, окончив 2,3,4 класса, бросали школу: надо было работать. Рабочих рук не хватало – мужчины воевали.

      Необходимо отметить, что в военные годы жизнь в школе не замерла, хоть это и  было трудное для учёбы время. В  школе и в войну  жизнь бурлила: велись  многочисленные кружки, школьники участвовали в художественных олимпиадах, организовывали вечера, выставки рисунков, выпускали школьную газету, собирали вторичное сырье и золу, помогали колхозу копать картошку, собирали колосья после жнейки или косилки, теребили лён.

   В годы войны учителя и ученики не только оказывали помощь колхозам, но и  собирали тёплые вещи для бойцов, средства на постройку танковой колонны «Пионерия», на постройку самолётов. Так на строительство самолёта «Юный истребитель» учениками школы собрано было 302 рубля.

       После войны в деревнях начался голод. Работающим давали пайки, а на детей они были не положены. С хлебом  было плохо, ели  гороховые лепёшки, чая не было, заваривали смороду, брусничник. Лакомством было овсяное толокно с толчёной черникой. Гнилую картошку перемывали и  делали из нее крахмал. Начались массовые пропуски уроков.  В отдельные дни отсутствовало в школе по 40-50 человек. В первый послевоенный год седьмой класс закончили только 17 человек, при том,  что в параллелях было по 70—80 человек. Перед педагогическим коллективом была поставлена задача: принять все меры по вовлечению в школу отсеявшихся и удержать в школе остальных учащихся. Колхозам было предложено помочь школе в организации горячих завтраков. Принимались меры по обеспечению нуждающихся детей валенками, кожаной обувью. Именно в это тяжёлое время школьников стали кормить горячей похлёбкой из воды и крупы.

«Подножный корм»

Какой ребёнок не любит лето? Дети войны его тоже очень любили, потому что  самостоятельно переходили на «подножный» корм. Об этом рассказывали все дети войны. Вот отрывок из рассказа Некрасовой Веры Константиновны:

   - Собирали и ели всё: кислицу (щавель), дудки, по-научному это купырь лесной (они казались очень сладкими), пистики (хвощ). Хвощ собирали, приносили домой, матери его запаривали, обкатывали клеверной мукой  и пекли из него лепёшки. Самой любимой едой был клевер, ели и шишки и листочки, особенно он вкусным казался с ягодами.  Его сушили для того, чтобы сделать клеверную муку. Но  рвать можно было только дикий клевер. Луковые боты тоже были лакомством. Летом в полях рос горох, но его охраняли сторожа, которые стреляли солью. А зимой, когда колхозный горох перебирали, собираясь в какой-либо избе, нельзя было горошинки в рот взять, так как бригадир взвешивал отдельно горох и отходы. Когда наступала ягодная и грибная пора, именно дети занимались их заготовкой на зиму, так как взрослых с работы не отпускали. Осенью  самым большим праздником была копка картошки. Прямо посередине деревни дети разводили костёр, обкладывали его кирпичами, а на кирпичах стояли чугунки, в которых варилась картошка. Вся ребятня сидела вокруг костра и дожидалась, когда она сварится.

«Детской работы не было…»

     Какие же работы выполняли дети? Детской работы не было, всё было наравне со взрослыми. Работы в деревне всегда были связаны с сезонами года. Зимой подростки ездили в лес за сеном (наволоки были все в лесу), вывозили навоз от своих домов, от ферм и конюшен на колхозные поля. Сами лошадей запрягать ещё не умели, это делал конюх. Из одежды были только  портяной сарафан, тулуп и валенки. Ноги были зачастую голые, и поэтому, чтобы в валенки не попал снег, в них набивали сена. Те подростки, кто был постарше, трудились зимой в лесу на заготовке леса, работали в Камчуге и на Коленьге. Весной этот лес сплавляли.

    Вообще очень многие работы выполняли подростки на лошадях: возили сено, зерно (самим приходилось грузить на сани тяжёлые мешки), навоз, возили в Тарногу на льнозавод лён. Когда самых хороших лошадей забрали на фронт, запрягали телят, коров и быков. Вот как вспоминала об одном случае Гордеева Надежда Ивановна:

-  Когда уже началась война, мама меня стала брать на работу с собой. Мы возили навоз на поля со своих дворов, со скотних дворов, с конюшен. В то время лошадей было много, пока не начали забирать их на войну. Запомнилось, как двух жеребцов готовили к отправке на фронт, одного звали  Султанко, а другого Русланко. Они были очень красивые, черной масти.  На них только на прогулку выезжали два раза в день, проезжали по три километра.  Из девчонок никто на них не  ездил. А я была бойкая, я ездила.  Однажды во время такой прогулки мой Руслан споткнулся, и я перелетела через  его голову. Но он не сошёл с места, пока я не встала.  У меня после этого долго болела голова. Я очень плакала, когда коней повезли на войну.

Гордеева  Надежда Ивановна встретила войну 12-летней девочкой. В справке о заработанных ею в это время трудоднях значится: с 1 августа по 31 декабря 1943 года заработано 693 трудодня. С 1 января по 31 декабря 1944 года заработано 421 трудодень. С 1 января по 31 декабря 1945 года заработано 721 трудодень.

   Очень многие  подростки возили утром и вечером молоко с ферм на маслозавод. На маслозаводе был сепаратор. Каждому надо было своё молоко пропустить через него, чтобы получить сливки. А дети  не все могли крутить ручку сепаратора, потому что он был высокий, да и силы надо было немало приложить. Поэтому для них сделали специальный стул, куда они  могли вставать по двое и крутить его.   После этого нужно было помогать сбивать масло. Была большая бочка, её крутили четверо: двое с одной стороны и двое с другой. За это детям  некоторые сердобольные взрослые тайком давали иногда понемногу масла, а сливки давали пить каждый день. Но они были жирные, много не выпьешь. Работа на маслозаводе задерживала допоздна.  На ферму подростки возвращались уже поздно, домой идти было страшно, и поэтому оставались ночевать на ферме. Там  вместо кровати были нары из соломы.

Летом, кроме домашней работы, всех детей, кто мог в руках держать грабли, ждал сенокос. Сенокосы были в основном в лесах. Приходилось ходить за 5- 9 километров. Выходили в 3 часа ночи, шли по лесу без взрослых. Можно было оставаться ночевать и на месте работы в шалашах, но надо было нести испеченный накануне хлеб для работников, которые не каждый день ходили домой. А когда спали в шалашах, заедали комары и мошки. Шалаши были из прутьев и хвои.

    Ещё одна работа, которую выполняли в основном подростки и дети - это пастьба коров, овец, коз. Дети и здесь проявляли смекалку, чтобы прокормить себя. Вот что рассказывала Надежда Ивановна Гордеева:

  - Приходилось мне и пастухом быть. Пасли мы коров с подружкой  из Рудновской. Это занятие нам нравилось. Мы брали с собой по котелку, доили коров, у которых было вкусное молоко. Нас, конечно, за это ругали  на  другой день. Но мы не только пили молоко, но и умывались им, чтобы быть красивыми. Вечером, перед тем как гнать коров домой, мы надаивали котелки и подвешивали на дереве на простоквашу. 

         Потом начиналась страда - уборка урожая. Большие  поля выжинали серпами,  лён рвали руками. И здесь подростки трудились наравне со взрослыми. Надежда Ивановна вспоминала:

  - Мама, стремясь выжать больше, поэтому  меня рано поднимала и вела с собой. Даст серп в руки и говорит: - От меня не отставай! А я ревлю, спина у меня болит. А мама мне на это говорит: «Ставь ноги шире, и не заболит спина». Снопы  ставили вместе по шесть штук, а седьмым прикрывали от дождя. Потом их на лошадях возили в гумна. В овинах сушили снопы ночами, а утром молотили, потом веяли на ветру, взвешивали и сдавали кладовщику в амбар.

    Михаилу Николаевичу Хлебникову было семь лет, когда началась война.

Отец ушёл  на фронт и пропал без вести в декабре 1941 года. Его мать осталась одна с тремя сыновьями: одному шесть месяцев, другому три года и Мише семь лет. И пришлось, как вспоминал Михаил Николаевич, работать за взрослого мужика: летом со взрослыми на сенокосе и  пас коров. Колхозных овец, которых весной было уже нечем кормить, распределили между колхозниками. В хлеву у Мишиной мамы их было голов  60-70 И   Миша зимой возил с реки воду, чтоб поить этих овец.  Возил воду на лошади на санях, куда была поставлена бочка. Ездил к проруби и целый день набирал ведром эту бочку. Воду привозил домой уже к вечеру. Эту воду мать грела в печи, и потом они поили овец. Когда весной рождались ягнята, их брали в дом и поили там. Ещё одну необычную работу пришлось выполнять Михаилу Николаевичу. Ранней весной ходили в коровники поднимать коров. Ноги к весне у коров совсем ослабевали, потому что кормили их плохо. Сытно кормили только лошадей, так как на них работали. Детям же во время войны давали булку на несколько дней.

     Булычева Зоя Васильевна, закончив всего 2 класса, стала воспитателем в организованном женщинами «детском саду». Мужчины ушли на фронт, женщинам нужно было работать, а детей оставить не с кем. Женщины нашли свободное помещение, сложили печку, принесли чугун, ухват. Зое необходимо было топить печь, варить похлёбку, кормить детей, мыть полы. В такой «детсад» приводили по 12 малышей. За эту работу никто не платил. И чтобы не умереть с голоду, Зоя бегала ещё на пекарню помогать пекарям носить воду с реки. Вёдра были деревянные и без воды тяжёлые, носила по полведра. За помощь Зое давали чашечку муки, и она радостная бежала домой. Однажды  зашёл в «детский сад» какой-то начальник. Он распорядился оформить Зою как воспитателя и назначил зарплату 150 рублей и  400 граммов хлеба.

   Астапова Галина Михайловна проживала в одном из посёлков для репрессированных. Рассказала, как они, будучи учениками 3,4,5,6 классов работали в поле: убирали камни, пололи овощи, заготавливали ветки для колхозного скота на зиму (100 веников – 1 трудодень), заготавливали для фронта лекарственные травы и сухие ягоды.

     Шкарина Текуста Михайловна вспоминала, что их семья две военные зимы сушила картошку для фронта. Сначала её варили, потом вечером чистили, нарезали ломтиками и на решётке ставили в печь. Этим трудом были заняты и дети.

    Трудно перечислить всё, что делали дети в годы войны. Очевидно, что они были полноправными участниками трудового фронта. У них не было скидки на возраст.

«С  бедой один на один…»

  Часто приходилось попадать подросткам в критические ситуации.  Вот некоторые из них.  Отрывок из рассказа Надежды Ивановны Гордеевой.

   - Однажды осенью надо было от колхоза отвезти в Коленьгу  в магазин  два мешка соли. Папа решил туда послать меня, так как я уже там бывала. На улице стояли уже заморозки, а я одета в каких-то чарочках, в сарафане и каком-то лёгоньком пиджачке, на голове платок.  В магазине лесохимии мне положили на телегу два мешка соли, и я поехала. Дорога шла через Осташеву, ехать надо было всё лесом. Километров через пять начались сенокосы осташевцев. Там нужно было спуститься под угор, а потом подняться вверх. Место называлось логом.  Когда я съехала с угора, у меня упала лошадь. Оказалось, она заболела. Как я ни старалась, чтобы она встала, она так и не встала. Я её распрягла, натеребила ей сена. На улице уже стало темнеть. Лошадь сначала билась ногами, потом её живот вздуло. Пока она билась, я сидела в телеге в сене. А когда уже не стала биться, я её обложила сеном. Сама я очень замёрзла, и чтобы хоть как-то согреться, села к её животу. Ночью лошадь умерла. Я ревела, не переставая. Прошла ночь, никто ко мне не пришёл. Начался день, пришла вторая ночь. А я похожу и опять сажусь и укрываюсь сеном. Вторая ночь началась, деревья скрипят, страшно. Настал второй день. И лишь к вечеру с Коленьги шёл мужчина в Верховье, он и сообщил папе о случившемся. Папа ведь думал, что я в Коленьге. Приехали ко мне на двух лошадях, одну запрягли в телегу и увезли соль, а на другой я верхом уехала домой. Подумать только, двои сутки в холоде и голоде, а приехала домой и даже не заболела.

     А вот другая история. На следующий год нужно было везти в Тарногу на склад льняное семя. Папа пришёл и говорит: « Надька, надо ехать в Тарногу». Папа запряг лошадей. Съездила хорошо. Лошадей покормила в Бугаихе. А обратно нашлась попутчица. Отправились мы домой уже ближе к вечеру. Лошадей в Бугаихе не стали кормить, а  наворовали сена из копен, доехали до Заборья, приехали в Лопаткино, там лошадей накормили, но не напоили. Едем, песни напеваем. Доехали до Гусихи до реки, лошади увидели воду и бросились к ней. В телеге было ещё два мешка забракованного семени льна и много сена. Колеса у телеги сразу унесло. А лошади, одна тянет в одну сторону, а другая – в другую. А мы обе держимся, чтобы нас не унесло. В ту осень воды было много в реке. Мы обе сырые, замёрзли, началась ночь, темно. Пристяжная лошадь уже утонула. Тогда я по оглобле, держась за сбрую, отвязала эту лошадь. В это время с Озёрок ехали работники на Польскую, там у них были бараки, они смолу гнали.  Услышали в темноте  в реке наш плач. Один мужчина запрыгнул к нам и оставшуюся лошадь направил к берегу. Она выскочила на берег, но повозка была без колёс, без мешков и без сена. Мужики выпрягли нашу лошадь, привязали к своей повозке и довезли нас до Макаровы. Домой я пришла ночью, а лошадь  увели на конюшню на Царёву. Папа с мамой, конечно, были в шоке от этого случая. После этого  на такую работу ставили двух взрослых постоянных работников.

На военном заводе Урала

        Война рано делала детей взрослыми, в  15-16 лет с них и спрос был как со взрослых. Об этом повествует судьба Молчановской Градиславы Ивановны. Её в возрасте 16 лет и ещё 11 девушек Верховского сельсовета  в сентябре 1942 года отправили в школу ФЗО  на Урал в город Кизел Молотовской области (ныне Пермской). Всего из Тарногского района было отправлено 250  человек. Они ехали 18 суток в телячьих вагонах, ехали только ночью, так как днём бомбили немцы. Потом 12 километров шли пешком. Жили в комнатах по 70 человек, спали на нарах на голых досках. Им  выдали обмундирование: фуфайку, шапку, юбку и гимнастёрку. Военный завод находился в горном ущелье. Там выпускались фрезерные станки, а на этих станках вытачивали детали для снарядов. Работали в цехах завода с 8 часов утра до 12 часов ночи. Кормили супом из мороженой капусты и картошки, выдавали по 600 граммов хлеба в день. И так до конца войны. Потом кто-то вернулся домой, а кто-то там остался навсегда.

Юные рукодельницы и мастера

Большинство матерей учили своих девочек чесать и прясть шерсть, трепать лён, вязать носки и рукавицы, ткать половики. В каждом доме было много приспособлений для обработки льна.  А ещё шили варежки и вязали носки для бойцов. Мальчишки с юных лет брали в руки топоры, пилы и другие мужские инструменты.

          Трудно охватить все детали жизни детей военного времени. Что ни судьба – то книга! У целого поколения, рожденного с 1926 по 1945 год, украли детство. «Дети Великой Отечественной войны»– так называют сегодняшних 80-90 -летних людей. И дело здесь не только в дате рождения. Их воспитала война. Война отучила детей, которые теряли родителей, братьев и сестер,  плакать. Дети войны – самые мужественные дети …Дети, почувствовавшие войну на вкус. Низкий поклон всем тем, кто пережил эти страшные годы и спасибо всем тем, кто боролся за наше будущее.

 Мы благодарим наших респондентов за воспоминания и их родственников за предоставленные документы. В основу работы положены воспоминания жителей Верховья. Вот их имена:

1.Астапова Галина Михайловна (из репрессированных)

2.Булычева Зоя Васильевна (1930 – 2017)

3.Гордеева Надежда Ивановна (1929 -2017)

4.Молчановская Градислава Ивановна (1926 г. р.)

5.Некрасова Вера Константиновна (1937 – 2016)

6.Хлебников Михаил Николаевич (1938 г.р.)

7.Шкарина Текуста Михайловна (1935 г.р.)

Машьянова Виктория, ученица 9 класса Верховской школы.

Научный руководитель –  Т.И. Молчановская, учитель русского языка и литературы.